Евгений Сартинов - Гороскопы всегда врут [СИ]
Алексей понял, что получил что-то вроде повышения по службе. Плохо это или хорошо, он не знал, сейчас его неумолимо тянула к себе поверхность постели. Хотя сквозь свалявшийся матрас прощупывались жесткие железяки панцирной сетки, но, по крайней мере, здесь он мог вытянуться во весь свой немалый рост. В короткой клетушке карцера, на откидном топчане он не мог сделать и этого. Через пару минут Алексей захрапел и не слышал, как обернувшийся в его сторону Выря удивленно сказал:
— Во дает, лейтенант! Полкружки чифиря вылакал и спит как сурок.
Со всех сторон услужливо засмеялись, но он опять прикрикнул на свою паству:
— Ша, хорош ржать! Отбой.
Старый уголовник долго лежал в темноте, прислушиваясь к молодецкому храпу своего нового телохранителя. Сам Выря давно и жестоко страдал бессонницей.
ГЛАВА 23
Тем временем жизнь в городе Кривове шла своим чередом. Дела у нового мэра шли по-разному, когда хорошо, но чаще не очень. В первые дни правления пришлось перетрясти весь аппарат управления, многих пришлось рассчитать, некоторые ушли сами. Работать было не с кем, а дел навалилось невпроворот. Ему волей-неволей приходилось самому заниматься финансовыми делами города. Это отнимало много времени, и Виктору пришлось делать то, что раньше он считал дурным тоном — задерживаться на работе дольше положенного времени.
Шамсудов открыл цех по производству рубероида. Спирин все больше проникался уважением к этому человеку, его светлой голове и цепкой деловой хватке. Он один давал городу более трёхсот рабочих мест.
Но самое главное, что все-таки удалось претворить в жизнь идею с городским рынком. Огромный плакат вдоль железной дороги с самого начала строительства предупреждал всех проезжающих, что с первого ноября открывается Кривовский товарно-вещевой рынок, милости просим! Спирин уговорил своих компаньонов на телевизионную рекламу, этот ролик три месяца гоняли по местному телевидению и даже пару раз показали по центральному. Основной упор делался на удобное расположение города, дешевые гостиницы. Действительно, они постарались учесть все, даже перенесли место остановки поездов с первого пути на четвертый и пятый, поближе к рынку. От перрона заасфальтировали дорогу, на самом перроне дежурили с десяток носильщиков с тележками и даже электрокар. Огромные цеха несостоявшегося завода оборудовали торговыми рядами, причем челнокам не приходилось таскать с собой весь товар, на ночь все их сумки запирались в специально оборудованные под это дело «клетки» из сетки рабицы, а затем помещение запиралось на ночь, а внутри оставалась лишь свора натренированных овчарок.
Для более солидных оптовых поставщиков отвели другое здание, рядом, где они могли выставить свою продукцию на постоянной выставке. Там продавалось все, от куриных окорочков до большегрузных автомобилей. За порядком на рынке и днем и ночью присматривали люди Нечая, официально зарегистрированные как охранный кооператив «Витязь».
Не пустовала и переоборудованная из старых казарм гостиница, а так как ручеек торговых гостей превратился в полноводную реку, то для жителей города открылся новый вид коммерции. Они десятками стояли на перроне и у входа на рынок с небольшими плакатами: "Сдам комнату". Очень многие из горожан сами стали ездить за товаром на юг, а то и за границу.
И в другом не ошибся Нечай. Его казино с пышным названием «Версаль» процветало. Здание бывшего кинотеатра оказалось великовато для него, но Геннадий не растерялся и втиснул туда небольшой ресторан, а на сцене бывшего кинозала жующие бизнесмены могли видеть довольно откровенное варьете, с восхитительным канканом и стриптизом. Еще бы, кадры для варьете поставлял народный ансамбль танца, многократный лауреат всяческих конкурсов на протяжении тридцати лет. Руководитель ансамбля, человек популярный и заслуженный, подготовивший сотни профессиональных танцоров, даже слег с сердечным приступом от огорчения. Но что он мог поделать? В варьете девчушкам платили раз в пять больше, чем они могли заработать любым другим, честным способом.
Так что Нечай не прогадал. Уставшие с дороги и отвыкшие от благ цивилизации торгаши просто шалели от услуг такого уровня и иногда спускали на девочек и игру весь заработанный в Кривове капитал.
Из неприятностей было обрушение старого дома в Соцгороде. Погибло шесть человек, пятерых удалось спасти. Уже на следующий день, вечером, Спирин с удивлением увидел себя в вечернем выпуске новостей по центральному телевидению. Внешне он себе не понравился: какой-то растерянный, растрепанный, костюм весь в известке. Но говорил хорошо, с горечью в голосе, не забыл и упомянуть о пяти домах той же серии, находящихся в опасном состоянии. Да и комментарий журналистов был, в общем, благожелателен, они представили его как молодого мэра, принявшего город только недавно. Они не забыли отметить, что Спирин сам всю ночь трудился на развалинах дома.
После этого выступления авторитет молодого мэра среди горожан возрос чрезвычайно. Худа без добра не бывает. На фоне всеобщего внимания и сочувствия Виктор выбил из губернатора фонды на завершение трех замороженных два года назад пятиэтажек и на строительство еще трех новых.
Иногда по ночам Виктору еще долго снился погибший ребенок из того рухнувшего дома на руках у солдата и его захлебывающийся в истерике плач. Но ни разу ему не приснился лейтенант Ремизов.
ГЛАВА 24
А Лёня, как теперь звали Ремизова, потихоньку шел в гору. Он уже дважды спас своего благодетеля от верной смерти. Сначала Алексей ночью услышал шум на соседней кровати и, не раздумывая, бросился на помощь, успел как раз вовремя. Здоровенный верзила по кличке Дурак пытался задушить Вырю, но тот не спал и успел перехватить руки убийцы, а затем уж лейтенант пришел на помощь и отделал здоровяка, как бог черепаху.
Вскоре после этого Ремизова перевели в небольшой цех по производству оконных блоков. Как Выря этого добился, лейтенант мог только догадываться. Выря числился в этом цехе инструментальщиком, ходил по мастерской в новенькой, чистенькой спецовке с остро заточенным карандашом в нагрудном кармане. Ремизов заметил, что в каптерку к Выре часто заглядывают солдаты и офицеры из охраны. После этого у Выри таинственным образом появлялся чай, сигареты, а то и водка или анаша. Уже потом Алексей понял, что на Вырю работала целая артель по производству самодельных портсигаров, браслетов для часов, наборных мундштуков, фотоальбомов с бархатными обложками и других поделок "народного творчества". Всё это перекочевывало в жадные руки конвоя, кое-что взамен получали изготовители, но сливки с этого прибыльного бизнеса, несомненно, снимал Выря.
Именно там, в цехе, на пахана ни с того ни с сего кинулся мужик, недавно появившийся в этой зоне. Услышав сзади какой-то рев, обернувшийся Ремизов увидел перекошенное лицо бегущего человека, безумные его глаза, пену на губах, а еще — острый кусок разбитого оконного стекла в его руках. В секунду сориентировавшись, Алексей оттолкнул Вырю и сам встал на пути помешанного, но в последнее мгновение с удивительной для его тела легкостью отпрыгнул в сторону и уже вдогонку наотмашь ударил сумасшедшего по затылку, отчего тот с разбегу врезался в кирпичную стену и сполз на пол с окровавленной головой.
Частенько Выря стал брать Ремизова с собой на разного рода разборки, порой возникающие в зоне, и никто не смел при Лёне решать споры с помощью силы. Лёню все откровенно боялись, помнили, как он сумел в одиночку раздолбать чуть ли не весь отряд.
Пахан был им очень доволен. Насколько Ремизов понял, основным даром его высокого покровителя являлось незаурядное знание людей. Он сортировал их по каким-то своим, одному ему известным признакам. Одних он приближал, других не жаловал, третьих уничтожал своим презрением, но ни разу за это время не ошибся.
Как-то Алексей спросил его:- А чем тебе не понравился этот новенький, Карась? Вроде, правильный вор, давно по зонам скитается.
Выря усмехнулся.
— Мне его взгляд не понравился. Человека сразу видно, он как на ладони, просто надо ему в зенки заглянуть. Если забегали, значит, или стукач, или петух.
Через некоторое время Карася на складе круглого леса завалило бревнами, но к этому времени никто уже среди зэков не сомневался, что парень активно стучал на вся и на всех.
Но не все в своем новом статусе нравилось Ремизову. Мореман вскоре подтвердил его опасения, сказав как-то при встрече:- Смотри, Леха, готовят тебя как торпеду. Ойкнуть не успеешь, как еще на срок раскрутишься.
Алексей после этого надолго задумался. «Торпедами» в зоне называли молодых парней, готовых убить каждого, на кого покажет пахан. Для этого их кормили и поили как на убой, заранее внушая мысль о неизбежном благородстве будущего убийства. Это Ремизова, конечно, не устраивало. Но что делать? Чем дольше он находился в зоне, тем острее воспринимал несправедливость происходящего. Порой ему снилась Лена, неизменно с залитой кровью грудью, только лицо ее начинало забываться, глаза светились голубизной, как из тумана. Теперь и он начал маяться бессонницей, часами лежал на кровати, глядя открытыми, но невидящими глазами на нависшую над ним панцирную сетку с торчащими сквозь нее ромбами грязного матраса. Как-то раз, уже в полутьме слабо освещенной ночной казармы Выря, ворочаясь в своей кровати, спросил его:- Чего не спишь, Леня? О чем все думаешь?
